ЭВОЛЮЦИЯ НИКИТЫ МИХАЛКОВА

В ноябре государственное телевидение «Россия» по двум своим каналам показало фильмы Никиты Михалкова: последний – «Солнечный удар» и обе части предпоследнего, «Утомлённые солнцем 2» – «Предстояние» и «Цитадель». Действие их происходит в разные годы; «Солнечный удар» поставлен как бы по Бунину («как бы», поскольку даже «Окаянные дни» показались режиссёру недостаточно антисоветскими, и он щедро обогатил первоисточник своей буйной фантазией, вроде барж смерти), «Утомлённые солнцем 2» ­ по оригинальному сценарию… Но объединяет их крайне злобный, порой в буквальном смысле патологический антисоветизм.

А в самом конце ноября Первый канал ТВ, показав фильм «Я шагаю по Москве», напомнил нам, как начинал в кино Никита Михалков. Сыгранная им роль стопроцентно советского по духу, симпатичного молодого человека принесла ему очень большую популярность.

В 70­е годы Михалков утвердил себя в кино и как режиссёр. В своём первом полнометражном фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих» он использовал схему «вестерна по­советски», но за счёт мастерского применения изобразительных средств киноискусства он сделал духовной основой произведения нравственное противопоставление «красных» и «белых». Интересным и по киноязыку, и по духовному содержанию был и фильм «Раба любви», главной темой которого был нравственный выбор кинематографистов, оказавшихся в годы гражданской войны на территории белых (надо ли напоминать, что главные герои делают его в пользу красных). А «Неоконченную пьесу для механического пианино» я считаю лучшей – наряду с «Дамой с собачкой» ­ экранизацией Чехова. И всё это были абсолютно советские по духу фильмы. Включая и чеховский, потому что русская классика в большинстве вполне советская по духу – не случайно при Сталине её провозгласили «столбовой дорогой» развития советской культуры.

Да и поступки Никиты Михалкова тогда вызывали уважение к нему. Например, когда уже началось горбачёвско­яковлевское «обновление мышления», Михалков резко выступил против «новомышленцев». «У меня большое опасение, что многие говорят то, что раньше говорить было нельзя, не потому, что всегда хотели это сказать, но смогли только сейчас, а потому что это то, чего сейчас от них ждут».

Свою позицию Никита Сергеевич обозначил так: «Я никогда не делал того, что можно сделать в тот момент, ожидая момента, когда смогу сказать что­то другое… Я имею право себе сказать: «Я ни на один шаг не отойду ни вправо, ни влево от той дороги, по которой шёл и по которой надеюсь идти».

Как же случилось, что Никита Михалков пришёл к тому, к чему пришёл? Мне представляется, что переломным моментом стала работа в Италии, на итальянского продюсера, над фильмом «Очи чёрные», о котором сам говорил, что ставил своей целью «собрать некоторую историю» по мотивам нескольких повестей и рассказов Чехова, которая позволила бы создать чеховскую атмосферу.

Я с нетерпением ждал встречи с новой чеховской картиной Михалкова. Однако когда я поделился своими ожиданиями с человеком, сотрудничавшим с Михалковым в его ранних фильмах, тот меня огорошил:

­ Вы ждёте того, чего в «Очах чёрных» нет в принципе. Это не Чехов, а фильм «а ля рюс». Достаточно посмотреть, как здесь представлена Россия: степи, водка, икра.

­ Не может быть, ­ воспротивился я. – То, что Никита говорит о своём уважении к Чехову – это же не просто фраза, он подтвердил это «Неоконченной пьесой».

­ Вы не учитываете одного: тот Никита Михалков и Михалков на «мерседесе» (с этим автомобилем Михалков вернулся из Италии – В.В.) – это два разных человека.

Когда я посмотрел «Очи чёрные», то убедился, что мой собеседник был прав. Чеховской атмосферы в картине не было и в помине, и ориентация произведения на западного обывателя бросалась в глаза.

Разумеется, я далёк от мысли сводить дело к примитивному: продался за «мерс». Думается, обладание одной из наиболее престижных по европейским меркам моделью машины, как и очень престижное участие в его фильме «феллиниевского» Мастрояни возвышало Михалкова в собственных глазах, воспринималось им, говоря словами Тютчева, как «признание Европы». И ради этого­то режиссёр пошёл на смертный грех для художника: «транспонировал» своё произведение на уровень вкусов и представлений западного обывателя.

Потом последовали новые отступления от былых творческих принципов; постепенно и путь Михалкова­человека оказался развёрнутым не влево и даже не вправо, а в диаметрально противоположную сторону – и теперь Никита Михалков гордится принадлежностью к тому сословию, вырождение которого он столь убедительно и, если верить его словам, совершенно искренне показывал в своих первых фильмах.

Но искусство предательства не прощает. И дилогию «Утомлённые солнцем 2» отвергли не только зрители, но и критики самой разной политической ориентации. Потому что это не только патологически антисоветский фильм. Это ещё и просто чрезвычайно слабый фильм.

И роль дворянина оказалась самой провальной в репертуаре Михалкова. Тут можно говорить о многом: например, о том, что в советское время Михалков демонстрировал своё уважение к Ленину, участвуя в церемонии возложении венков к Мавзолею, а теперь Михалков не упускает возможности лягнуть Ленина; о его совершенно недостойной дворянина лжи о Московских кинофестивалях советских времён (замечу, что на брифинге, посвящённом закрытию Московского кинофестиваля 2013 года, у президента ММКФ Никиты Михалкова спросили, не стыдно ли ему за столь низкий уровень фестиваля, на что обличитель советских фестивалей ответил: «Не стыдно»... Но я остановлюсь на примере иного рода.

В 90­е годы при посещении принцем Уэльским Чарльзом Риги девушка дала ему пощёчину за поддержку Великобританией полуфашистского режима Латвии. Так принц Уэльский не только не расправился с нею, но категорически потребовал от местных властей, чтобы к девушке не применялись никакие репрессивные меры. Это поступок дворянина и человека чести. А вот как повёл себя в подобной ситуации считающий себя дворянином Михалков. Много раз слышал и читал о том, что по телевидению прошёл такой сюжет: какой­то нацбол метнул в Михалкова помидор; охранники тут же скрутили парня, и пока они его держали, первый барин российского кино соблаговолил собственноручно побить его. Говорить после этого о чём­то вроде чести в отношении Никиты Сергеевича – дело пустое.

В. ВАСИЛЕНКО

На фото: Московский кинофестиваль 1985 года. «Идём ходоками к Ленину» ­ справа налево: автор этих строк, режиссёр Юрий Чулюкин, директор Международного кинорынка Олег Руднев и… Никита Михалков.

Московский кинофестиваль 1987 года. Никита Михалков, Марчелло Мастрояни и пресловутый «мерседес».